Generic selectors
Exact matches only
Search in title
Search in content
Post Type Selectors

Американский педиатр Инна Ли: в США медицина очень дорогая

Здоровье ребенка

О докторе Инне Ли, сертифицированном враче Американской коллегии педиатров, ведущей частную практику в Алматы, я узнала из объявления на Facebook в конце прошлого года. Как журналиста меня интересовало все, хотелось расспросить, поговорить, уточнить, развеять мифы…. Но когда дело дошло до назначения интервью, выяснилось: врач уже покинула Казахстан и сейчас практикует в США. Причины тому три: семейные обстоятельства, неготовность алматинцев платить за качественное лечение детей и нежелание специалиста потерять американские квалификационные сертификаты (для этого надо хотя бы время от времени продолжать практику внутри страны). Интервью мы записали по скайпу: я прильнула к экрану вечером после возвращения с работы, а моя героиня уделила мне полтора часа сразу после пробуждения, перед работой. Наша героиня не пропагандирует систему здравоохранения США, но честно и без обиняков рассказывает, как все устроено, как она нашла свое место в этой системе и с чем сталкивается в своей практике.


О выборе профессии, отказе от латыни и правильных советах

– Инна, расскажите, пожалуйста, о том, как и где вы учились, почему выбрали именно путь педиатра и как строилась ваша карьера до эмиграции в США?

– Я родилась в Кызыл-Орде, а училась в Новосибирске – поступила туда, потому что там сильный мед был. Тогда специальность выбирали сразу при поступлении. Я знала, что хочу быть врачом, но не знала каким. И спросила совета у своего отца, который окончил педиатрический. Он сказал: «Представь себе младенца или ты разговариваешь с бабушкой. Кого ты выбираешь?». Я выбрала малыша и до сих пор не жалею. Не могу сказать, что я на тот момент хорошо понимала и обожала детей, но знала, что с ними проще договориться, чем со взрослыми.

– Говорят, что дети не врут?

– Да, это точно! Взрослый человек может придумать какой-то симптом, чтобы получить свою выгоду, а с малышом все по-честному – если болит, то болит. Когда я отучилась, родители перебрались в Алматы – я вернулась к ним, интернатуру по педиатрии проходила здесь, также получила сертификат невропатолога. И вскоре вышла замуж. Моя первая работа была в поликлинике в районе Алматы-1. Проработала здесь я совсем мало – около года, потому что произошел развал Союза, начался кризис, а у меня один за другим появились двое старших детей. Мои родственники сказали, что возить меня на работу и обратно, а также определить куда-то детей – больше на бензин потратят, чем я заработаю. В 1995 году я опять пошла на курсы по специализации «невропатолог», по их окончании руководитель курсов предложила место в одной из поликлиник города, но я не пошла, потому что мой супруг Александр уехал на три месяца «на разведку» в США, чтобы остаться там на ПМЖ. Через 2 недели звонит оттуда: «Не выходи на работу, готовься, мы переезжаем».

– Вы переехали в США в 1995 году. Какое это было время?

– Хорошо, что мы были не той волной иммигрантов, у которых в кармане было 50 долларов и они шли на любую работу. Нас это не коснулось. У нас были сбережения и цели. Но все равно была некая туманность, потому что мы въехали по бизнес-визе и стопроцентной уверенности в получении желанной Green Card не было. Александр работал представителем алматинской компании, как все в 1990-е – купипродай, но масштаб другой: импортэкспорт в Казахстан. Я хоть немного и знала язык, но людей совершенно не понимала. Мы познакомились с русской иммиграцией – среди них было много врачей, которые пытались сдать экзамены и пройти в резидентуру. Одна женщина-врач с Украины уже сдала экзамены на подтверждение диплома, я у нее купила учебники. Я отдала детей в детсад и первые полгода занималась сама, со словарем – из 10 слов 8 надо было переводить! Молодым казахстанским врачам, которые хотят практиковать в США, я всегда говорю, что есть свет в конце туннеля. Когда ты только начинаешь готовиться, про сдавших экзамен думаешь, что они – боги, но когда сам сдаешь, понимаешь, что ты не бог, значит, и они не боги. Кстати, подтвердить диплом можно онлайн – сейчас совершенно не обязательно ехать в США для сдачи экзамена USMLE. Он состоит из четырех ступеней: теоретический экзамен, клинические болезни, практические навыки и языковой тест TOEFL (не менее 85 баллов из 100). Все эти экзамены, кроме TOEFL, сдают и американские студенты. Кстати, выучить язык мне помогли дети – я делала с ними домашнее задание, смотрела детские фильмы и мультфильмы.

– Что было самым сложным при подтверждении меддиплома?

– Американская медицина латынь не использует, а мы учили все по-латыни, поэтому было жутко трудно учиться. У меня было ощущение, что я учу всю медицину заново на английском. Там знания более углубленные, чем в Казахстане, медицина которого ориентируется на Россию, и не всегда совпадают названия. Допустим, некоторые симптомы, которые названы чьим-то именем, таких симптомов или почти нет, или они названы по-другому.

– У вас сейчас в голове две медицинские вселенные?

– Я просто учила все заново, потому что так мне было легче. Когда ты начинаешь сравнивать – создаешь себе дополнительные трудности. Все произошло не так быстро – я родила третьего ребенка. В 2000 году мы наконец-то получили Green Card, и муж предложил мне попробовать снова. Как раз в тот момент в одной из школ Нью-Йорка сделали укороченную программу – трехлетняя практика для иностранных врачей вместо четырехлетней: после окончания у тебя уже два диплома и гарантированная резидентура (среди русской эмиграции немало мифов, как врачи по 10 лет не могут найти резидентуру). Вся русская эмиграция пошла туда, и я пошла. Для поступления надо было показать диплом и сдать английский язык, поэтому я пошла на языковой интенсив. И на курсах, хвала небесам, встретила девушку-врача из Индии. Она рассказала, что для поступления в резидентуру совсем не обязательно готовиться интенсивно именно к TOEFL – его можно сдать последним, кроме того, уровень языкасам по себе улучшится за время подготовки к другим экзаменам. Так я сэкономила несколько месяцев обучения и много денег. Мое обучение заняло больше времени, чем у молодых, потому что я была мамой троих детей (я дождалась, пока младшему исполнится три года) и мне было уже 35 лет. Я пыталась остаться мамой, то есть занималась строго с девяти до трех, шесть часов в день максимум, потом я забирала детей из школы, отвозила на музыку, в спортивные секции. Зато я не жалею об этом, я побыла мамой. Я экзамен сдала через год, хорошо сдала.

– Как проходило обучение в резидентуре?

– Как все новое – со стрессом. Я к тому моменту уже немного поработала в медицинской организации на должности medical assistant – это тот человек, который первым встречает пациента в поликлинике, заводит его в палату, спрашивает о жалобах, измеряет давление, рост, вес. У нас в системе здравоохранения есть госпитальная и негоспитальная медицина, и вот medical assistant работают в основном в негоспитальной медицине. К чему я это говорю – я никогда не работала в госпитале. А программа резидентуры – на базе госпиталей. Первую неделю я совершенно не помню, потому что сплошь и рядом все состояло из аббревиатур, я их не понимала и была полностью потеряна. Я как человек с советским прошлым стеснялась спрашивать, чтобы не показаться глупой. А рядом со мной сидела другая резидент, из Нигерии, она задавала вопросы по любому поводу, я ей так была за это благодарна! Три года резидентуры по педиатрии были непростыми, но очень интересными. В Америке нет факультетов: после медицинской школы в твоем дипломе написано medical doctor, а уже резидентура определяет твою специализацию: терапевт, педиатр, кардиолог… В резидентуре платили зарплату – раза в 2 меньше, чем у врачей, ты делаешь жуткое количество работы, но учишься у лучших! Некоторые бывшие студенты умудряются выплачивать свой кредит по медицинской школе. Когда ты один, так вообще без проблем можно жить. Я поступила в 2004-м и окончила в 2007 году. Но практиковать нельзя до получения лицензии в Кол-легии педиатров – процесс лицензирования не долгий, пару месяцев, но довольно дорогой – 500 долларов.

Об интересах пациента, страховой медицине и важности педиатров

– Как оформляется лицензия в США?

– Следующий этап после окончания резидентуры – это получение лицензии на право практиковать и сертификационный экзамен по специальности. Это два совершенно разных процесса. Лицензия выдается коллегией штата, в котором ты собираешься практиковать, отдельный экзамен не требуется (только USMLE и резидентура), заполняешь длинную анкету, платишь fees (в 2007 году это было около $500). Процесс занимает пару месяцев, так как организация должна проверить достоверность и подлинность всех твоих документов, вплоть до запроса из твоего мединститута. Кстати, лицензию надо продлевать каждые два года.

Сертификационный экзамен проводится по каждой специальности, его сдают люди разных профессий. В каждой специальности, не обязательно врача, существует коллегия профессионалов, которые постоянно совершенствуют и усложняют процесс сертифицирования. Этот экзамен не обязателен для получения лицензии и практикования медицины, но очень престижен. Он необходим для аффилирования, то есть аккредитации с госпиталем или при найме на работу в госпитале. Он проходит в течение двух дней протяженностью по 8 часов каждый день. Такие экзамены сдают медсестры, стоматологи, юристы и инженеры. У всех разная степень сложности. Сдают успешно только 75%, так задумано, и проходной балл зависит от подготовленности аппликантов. Если в этот год с тобой сидят все умники, шансов у тебя меньше.

– Как вы начали работать?

– Когда получала лицензию, у меня родился еще один ребенок. Я практически сразу нашла работу в большой частной группе врачей, которой владел один человек. Он врач, который привлек в свою практику, шесть офисов в разных городах, более 20 врачей. Это работа очень стрессовая – за 8-часовой рабочий день (можно было работать по 4, 6 часов) я принимала по 30 пациентов. Но это был большой жизненный опыт. Я проработала там полтора года, ушла не по своей воле. У нас был конфликт интересов: если для меня были выше интересы пациента, то для него важнее всего были интересы бизнеса. Так как я не закрыла глаза на одну ситуацию в ходе лечения пациента, его партнеры-консультанты потребовали избавиться от меня. Здесь врачебная этика очень высоко ценится, но, как везде, врачи – это люди, а люди бывают разными.

– Как выглядел ваш рабочий день?

– Medical assistant встречал пациента, делал записи, готовил вакцину в шприцах. Я приходила, проводила осмотр, делала записи. Вообще наши страховые компании определяют нам норматив, стандартизируют нас. Считается, что средний визит должен быть где-то 15 минут – это все в целом: и осмотр, и записи. Но если у тебя большой опыт работы, то тебе не надо проводить много времени с пациентом. А когда сложные случаи, то ты будешь знать – он к другой категории будет относиться.

– Расскажите подробнее о категориях…

– У нас же страховая медицина, категория нужна для выставления и оплаты счета. В Америке редко когда пациент платит из собственного кармана. Страховая компания не заплатит врачу больших денег, если ты посмотришь на царапину ребенка и скажешь, что ничего серьезного нет. Но если ты провел с пациентом больше получаса, осматривая и опрашивая его, то это уже будет другая категория.

– А это правда, что записываться нужно сильно заранее? Что с банальной простудой, царапинами люди не ходят на прием к врачам?

– Это миф. Детей приводят даже проверить манту, если намочили. Или же плановый осмотр завтра, а они не могут, не хотят, придут в приемный покой сегодня, чтобы ты все задокументировал. На прием к педиатру дети попадают практически всегда в первые 24 часа. Сложности могут возникнуть, если ты хочешь именно к своему врачу попасть. Но всегда есть другой врач, который примет тебя срочно. Честно говоря, здесь есть и обратная сторона медали: если пациент несколько раз не смог на следующий день записаться на прием, то он уйдет. Потому что конкуренция высокая и врачей очень много. Я хочу оговориться: речь о мегаполисах, где врачи на каждом углу, а не про отдаленные населенные пункты.

– Как обстоит дело с разделением на семейного врача и педиатра?

– Когда всю семью наблюдает один доктор – такое встречается только в отдаленных районах США. Семейный врач там может быть в том числе и акушером-гинекологом: он ведет беременность, принимает роды, а потом и ребенка наблюдает. Но это крайне нераспространенная ситуация. Семейный врач в большом городе не нужен. В мегаполисах семейные врачи в основном смотрят только взрослых. Крайне редко (когда родителям так удобно, они доверяют врачу) еще и детей.

– Когда мы вели переговоры об интервью, вы упоминали, что в мнениях казахстанских и российских экспертов, да и в моих вопросах, чувствуется влияние антиамериканской пропаганды. В чем главные мифы про американскую медицину, с которыми вы сталкивались?

– Я в курсе, что в Казахстане в медвузах упразднен факультет педиатрии, я слышала мнения, что идет американизация казахстанской медицины и, мол, это плохо. Я не согласна. Важно понять, что медицинская академия в США выпускает просто врача, он не готов практиковать и соответственно у него нет специализации. И американская трехлетняя резидентура – это правильно, там тебя натаскивают. Как в детстве мы учили таблицу умножения до скрипа, так в резидентуре тоже три года тебя учат. Когда тебя тестируют, ты ни секунды не думаешь и отвечаешь, делаешь автоматически – спасибо годам тренировки. В Казахстане же ты отучился, у тебя есть специализация, ты становишься интерном. Ты прыгаешь по этим ротациям – гинекология, эндокринология, хирургия – ты не можешь постичь полностью свою специализацию. За один год в интернатуре, если тебе попался хороший наставник, ты станешь хорошим врачом. Тебе не попался хороший наставник – ты не станешь хорошим врачом. Кому-то повезло – они стали хорошими врачами, но в целом для системы это плохо. На мой взгляд, американская резидентура – это правильная система, а в Казахстане резидентура – необязательное требование для получения права практиковать, для этого достаточно пройти интернатуру протяженностью в 1 год. Таким образом, в Казахстане вас может лечить врач, который год назад получил диплом и месяц назад окончил интернатуру. Это означает, что у него ровно один месяц клинического опыта. Это пугает.

Также неправда, что у нас нет профосмотров и диагностики. Она у нас очень хорошо развита и систематизирована. В Казахстане зачастую происходит спонтанная самодиагностика: «Что хочу, то и проверю». Это тема для отдельного разговора.

– Расскажите, пожалуйста, как устроена страховая медицина в США.

– Я могу описать ситуацию с обеих сторон, потому что у меня тоже есть страховка и я принимаю страховых пациентов. Страховая медицина сейчас переживает не лучшие времена. У нас были изменения, мнения разделились по этому поводу, и не все счастливы, в том числе и я. Суть такова, что сейчас у нас обязательное страхование, и те люди, которые не застрахованы, в конце года платят штраф. Он не большой – 100 с небольшим долларов. Лично я считаю, что страхование в принципе должно быть единым, но не обязательным, а сейчас присутствуют моменты социализма, навязывание того, что человек должен делать – это недемократично. В задумке все выглядит здорово: за счет молодых здоровых людей страховые компании оплачивают лечение хронических больных. Раньше страховые компании могли отказать в покупке полиса, если у человека были хронические заболевания – они выбирали, кому дать страховку, что неправильно, конечно. Система такая: ты выбираешь себе план, выбираешь, что он будет покрывать и какие расходы ты будешь нести каждый месяц. У нас есть out pocket, то есть когда пациент приходит к врачу, у него есть определенные расходы, которые он оплатит конкретному врачу, конкретному госпиталю самостоятельно. Сколько именно – зависит от плана. Почему люди в основном покупают страховой полис? У нас очень дорогая медицина, попасть в больницу – это очень дорого!

– Насколько дорого?

– Трудно сказать, но я объясню на собственном примере. Много лет назад, когда у нас еще не было страховки, старшая дочь попала в больницу с двумя глубокими порезами. Один на лице, а второй – на руке. Мы сами попросили вызвать пластического хирурга, потому что она девочка и речь шла о лице. Но больше его встревожила рука: он взял дочь в операционную, под наркозом проверил целостность нервов и сухожилий. Операции как таковой и не было. Она провела в госпитале 12-13 часов, даже не осталась на ночь. Нам это обошлось примерно в 17 тысяч долларов.

– Сколько вы тратите на страховку?

– Если ты работаешь в крупной компании, то твой работодатель сейчас обязан предоставить тебе страховку и взять часть расходов на себя. Раньше это было как бенефиты, чтобы

привлечь лучших работников. Когда я работала, то мой работодатель покрывал 70% расходов. Когда я занималась частной практикой, то я покупала сама, и стоила она нам в месяц около 1500 долларов на семью. В зависимости от плана люди из моего окружения тратят на страховку седьмую-восьмую часть ежемесячного семейного дохода.

О повальном ожирении, необходимости прививок и надежных роддомах

– Какие заболевания чаще всего встречаются у американцев?

– Те же самые заболевания. Я не увидела особой разницы в Казахстане и Америке по детским заболеваниям –в лидерах простуды и кожные заболевания. У взрослых – гипертония, диабет, ожирение.

– Насколько у детей часто встречается ожирение? СМИ преподносят, что в США все толстые. Так ли это на самом деле?

– Я вижу очень много таких пациентов. Моя практика находилась в том районе, где в основном проживает низкий класс и немного средний класс. Заболевания зависят от экономического статуса: чем ниже статус, тем больше проблем. Это болезнь общества: разрыв в доходах людей очень большой.

– По поводу вакцинации. Что происходит в США с этим вопросом?

– Позиция Американской ассоциации педиатров – прививки нужны! Последние лет 10 начался тренд антивакцинный, родители отказываются вакцинировать детей, ссылаясь на новости про рост развития аутизма у детей. Лично я всегда стараюсь убедить родителей, но даю свободу – если маленький пациент не будет вакцинирован, то я не отказываюсь от него. Хотя тем самым они портят мне показатели. Я подхожу индивидуально, создаю им специальный график, иногда мы откладываем прививку из-за ранее перенесенных заболеваний. Я хочу, чтобы родители были счастливы и спокойны. То, что я вижу в Казахстане, напоминает мне кривое зеркало. Во-первых, связь вакцины и аутизма не была доказана научно. Во-вторых, многие не знают или путают, какая вакцина якобы вызвала заболевание, отказываясь от всех прививок в принципе. К сожалению, иногда и среди врачей этот миф встречается. Общая тенденция американских врачей – это вакцинация.

– Все источники очень хвалят американские роддома. Вы сами дважды рожали там. Расскажите, за что их любят?

– Я думаю, что любят за надежность, явно не за сервис. Смертность новорожденных и смертность матерей у нас достаточно низкая. У нас просто больше ресурсов и возможностей для спасения. Роды могут быть бесплатными – например, в нашем штате есть такой закон, что нельзя отказывать человекув медпомощи в зависимости от платежеспособности: если у человека нет страховки, то он все равно будет принят и обслужен. Но не во всех штатах так. Здесь есть временное страхование для малообеспеченных беременных женщин, также бесплатная страховка предоставляется новорожденному ребенку из малообеспеченной семьи. Для туристов как таковой продуманной системы по родам нет – то есть можно приехать сюда рожать, но договариваться об услугах надо скорее даже не с госпиталем, а с конкретным врачом. Поэтому нет и единого тарифа для таких родов. Поэтому «туризм по родам» – это миф. Государство не поощряет: когда-то давно гражданство давалось и маме, и ребенку, а сейчас только ребенку – все родившиеся на территории США автоматически являются их гражданами. Но я думаю, что не за паспортом едут, а за надежностью.

– Вы сказали, что явно не за сервис. С ним что-то не так?

– Сервис – обычный. Объясню: у нас все хорошие госпитали на базе университетов находятся в бедных густонаселенных районах – в центре, в то время как обеспеченные горожане предпочитают жить в респектабельных, тихих и спокойных пригородах. Бедные люди болеют чаще, а врачи должны набраться опыта: чем больше больных – тем больше опыта. Ты можешь быть богатым, но за медицинским обслуживанием ты поедешь в район попроще. Я говорю не про частные офисы, внегоспитальные. Я говорю про госпитальную систему. Ты можешь заказать отдельную палату, но можешь лежать рядом, извините, с бездомным. Хотя рожать можно и в небольших госпиталях, а что касается хирургии, то многие лучшие специалисты работают в крупных госпиталях.

– Как относятся в системе здравоохранения к пожилым людям, старикам?

– Раньше считалось, что самая лучшая страховка – это пенсионная. А сейчас она переживает некоторые трудности, но если ты в течение минимум 10 лет работал и у тебя есть стаж, ты выплачивал пенсионные отчисления, то имеешь право на бесплатную страховку. Относятся к старикам идеально. Здесь и в 90, и в 100 лет оказывают такую же помощь, как будто тебе 60 лет и ты будешь жить дальше. Спасаютвсех, никто не отказывается приехать к возрастному пациенту.

О казахстанской платной медицине, альтернативном мнении и неготовности платить за лечение детей

– Вы полгода поработали в Казахстане. Можете ли вы дать свою оценку современной казахстанской системе здравоохранения?

– Я не могу много сказать про Казахстан, потому что я не работала в поликлинике или приемном покое клинической больницы и не видела ту часть населения, которая обращается за бесплатной помощью. Я работала в платной медицине. Здесь хорошо, что раз пациент платит деньги – значит, врач может уделить ему больше времени, сколько понадобится. Для врача это несомненный плюс, в Америке же страховые компании всячески урезают тебя в этом: чтобы нормально заработать, ты вынужден принимать больше пациентов. Но это пока: я думаю, что тоже недолго продлится.

– Одна из причин вашего возвращения – финансовый вопрос. Вы вернулись в США, потому что врачи мало зарабатывают?

– Нет. Я успела поработать в двух частных клиниках, мне платили нормальные деньги как иностранному врачу. Другое дело, что девальвация вполовину обесценила по отношению к доллару мой заработок. Вопрос в другом – в пациентах. Они готовы часто платить за себя, за серьезные заболевания, но педиатру платить отказываются – считают, что он не должен так много зарабатывать. Мой прием стоил 15000 тенге. Ко мне приходили, когда что-то важное, на их взгляд, было, за обследованием или когда интересовало second opinion (альтернативное или второе мнение) по уже поставленному диагнозу или назначенному лечению. Но вот если простуда, то они шли к простому педиатру, прием которого стоит 2000 тенге. Ведь это просто простуда! Я знаю, что уровень дохода у казахстанцев иной, чем в США, но качественная медицина не может быть бесплатной или дешевой – иначе из нее продолжат повально уходить лучшие специалисты.

– Получается, что несерьезное отношение к детям?

– Да. Я видела детей, которые очень запущены. И это же вина не системы, это менталитет такой. Но также я встречала людей, которые не так много зарабатывали, но, помучившись и встретив неквалифицированных врачей не раз и не два, готовы заплатить любые деньги за консультацию и правильно назначенное лечение для их ребенка.

– После возвращения в США вы работаете в emergency room. Как сейчас проходит ваш рабочий день?

– Я вернулась в Америку на какое-то время, соскучилась по детям. Средняя дочь на каникулах после первого курса в колледже Syracuse university, сын окончил с отличием NYU, и старшая дочь усиленно готовится к свадьбе и одновременно к поступлению в бизнес-школу. Им все еще нужна поддержка мамы, пусть хоть и моральная. К тому же на моей прошлой работе понадобилась моя помощь: в emergency room уволилась педиатр, а новый только заканчивает резидентуру и образовался провал. Когда коллеги узнали, что я собираюсь вернуться, то мой бывший шеф спросил, не соглашусь ли я им помочь на несколько месяцев. Я думаю, что он руководствовался принципом, что всегда лучше работать с людьми, которых знаешь и которым доверяешь. Я была очень тронута этим, весь коллектив меня встретил очень тепло, и это дорогого стоит. У нас огромный и дружный коллектив, огромный приемный покой на 50-60 коек. Там всего 4 педиатра, мы никогда не встречаемся, потому что мы все работаем в разные дни и вечерние часы по будням или на выходные, когда частные офисы уже закрыты, и больные дети, которые не успели прийти на прием к своему врачу, идут к нам. Это направление сравнительно молодое, раньше в приемном покое в обычном госпитале вели прием те же врачи, что для взрослых пациентов. Дети были вынуждены идти только в детский госпиталь, которых, кстати, не так много. Так как педиатрия не такая легкая отрасль и мало кто из взрослых врачей чувствует себя комфортно, леча детей, стали привлекать педиатров к emergency medicine. Это отдельная специальность, но мы видим почти те же самые проблемы что и в офисе, только иногда более тяжелые случаи плюс, конечно, травмы, порезы, переломы, растяжения, аллергические реакции, отравления, астматические приступы. Важным отличием от Казахстана является отсутствие скорой помощи, то есть нет врачей, выезжающих на дом. Но есть пункты неотложной помощи при каждом госпитале. Но это уже тема для другого разговора.

Справка:

Инна Ли окончила Новосибирский медицинский институт в 1985 году. С высокими баллами подтвердила медицинский диплом в США.

В 2004-2007 годах проходила резидентуру в Beth Israel hospital, Newark, штата New Jersey и получила американскую медицинскую лицензию в 2007 году.

В 2007-2009 годах доктор Ли практиковала вместе с группой частных педиатров, а в 2010 году открыла свою практику и работала в Holy name hospital в приемном покое скорой помощи.

С ноября 2015-го по апрель 2016 года вела частную практику в Алматы, консультируя всех детей – от новорожденных до подростков.

В мае 2016-го вернулась в приемный покой Holy name hospital и практикует с частными педиатрами в DP Pediatrics.

Мама четверых детей.

ZOJ.KZ
Подписаться
Уведомление
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Мы будем благодарны вам за комментарий x