Generic selectors
Exact matches only
Search in title
Search in content
Post Type Selectors

Спасибо, Андрей!

технологии протезирования Болезни костно-мышечной системы; суставов

Все, кто когда-либо обслуживался в Алматинском филиале АО «Республиканский протезно-ортопедический центр», знают этого человека с доброй  улыбкой. Последние 9 месяцев он занимает пост вице-президента АО «Республиканский протезно-ортопедический центр», в структуре которого работает последние 33 года. Головокружительная карьера, как принято говорить сегодня, от техника до второго руководителя для него самого не была самоцелью, он и не думал, что когда-нибудь станет одним из руководителей акционерного общества. «Эксперт здоровья» расспросил скромного мастера своего дела Андрея Дмитриевича КОРЖИКОВА о жизни большого объединения, о влиянии современных технологий на технологии протезирования, а также о людях после ампутаций, которым в стенах этого предприятия не только изготавливают новую конечность, но и помогают найти новый смысл жизни.

Андрей Дмитриевич КОРЖИКОВ сам является инвалидом 2 группы. Судьба испытала его еще в детстве: в 14 лет ему по колено ампутировали правую ногу. Причина – трофическая язва после случайного прокола ноги и длительного, оказавшегося бесполезным лечения. С тех пор он сам ходит на протезе. Однако не эти обстоятельства, а случай привел его в профессию протезиста. Сестра Андрея Дмитриевича жила в Ленинграде, поэтому он хотел учиться только там – листал брошюру с перечнем средних специальных учебных заведений и увидел Ленинградский политехникум им. М.В. Фрунзе (сейчас – Санкт-Петербургский колледж социальных отношений) – единственное место во всем Союзе, где в то время можно было выучиться на техника-технолога протезного производства. Поступил, 4 года отучился, вернулся в родную Алма-Ату.

Андрей Дмитриевич начал работать на Алматинском протезном заводе в медицинском отделе в 1983 году – он как техник снимал мерки, примерял, подгонял, выдавал протезы. Спустя 8 лет ушел работать в цех механиком-протезистом, начал сам полностью изготавливать протезы. Для этого ему понадобилось пройти дополнительные курсы в подмосковном Королеве, а также в немецком Дудерштадте. Этот этап жизни растянулся на 8 лет. В 2007-2012 годах он работал технологом в производственно-техническом отделе, с момента создания АО «РПОЦ» до 2016 года – начальником производственного назначения. Вскоре после своего назначения новый президент акционерного общества Николай Николаевич ПЕТРОВ повысил опытного специалиста до своего заместителя.

Мы хотели поговорить с Николаем Николаевичем, в том числе о работе завода, но он по всем вопросам переадресовал нас к своему заму: «Лучше него все равно никто не расскажет». К слову, хоть Андрей Дмитриевич и занимает высокий пост, а соответственно и большой светлый кабинет, но и в цеху проводит немало времени: он продолжает консультировать своих старинных клиентов, кому он изготавливал протезы 10-20 лет, а также помогает советом мастерам. Многие подопечные Андрея Дмитриевича говорят ему: «Спасибо, Андрей!». Ведь именно благодаря его улыбке, оптимизму и профессионализму им удалось не только снова пойти самостоятельно, но и вернуться в профессию или найти себе новое дело.

Содержание
  1. Как все устроено
  2. – Андрей Дмитриевич, Вы на этом заводе работали фактически на каждом участке. Какой из них Вам кажется самым ответственным?
  3. – Расскажите, пожалуйста, про структуру и схему работы протезно-ортопедического центра.
  4. – Сокращение сроков протезирования – это прорыв?
  5. – А человек, перенесший ампутацию, готов так быстро к протезированию? Психологическое сопровождение ему нужно?
  6. – А как происходит работа после протезирования? Кто и как обучает человека ходьбе?
  7. – Много у кого мотивации нет?
  8. Какие они – современные протезы
  9. – Андрей Дмитриевич, давайте обсудим современные протезы. Я правильно понимаю, что массово устанавливаются косметические и механические протезы?
  10. – А как идет распределение – кому обычный, механический протез, а кому бионический? Ведь наверняка каждый человек, если его спросить, захочет самый современный, самый функциональный протез.
  11. – Как Вы относитесь к изготовлению протезов на 3D-принтере (материал о перспективах этого рынка вышел в «Эксперте здоровья» №20, октябрь 2016 года)? Готов ли протезный завод к таким новшествам?
  12. – А кто на сегодня задает моду, какая страна самая прогрессивная в сфере изготовления протезов?
  13. – Отличается ли детское протезирование от взрослого? Есть ли особенности?
  14. – Протезирование нижних конечностей имеет свои особенности?
  15. – Вы сейчас работаете на комплектующих чьего производства?
  16. Чем еще занимаются протезно-ортопедические заводы
  17. – Я читала, что до сих пор на казахстанских предприятих выпускаются протезы на ремнях. На них большой спрос?
  18. – Также на заводах выпускают ортопедическую обувь…
  19. – Какие причины чаще всего приводят к ампутации конечностей?

Как все устроено

– Андрей Дмитриевич, Вы на этом заводе работали фактически на каждом участке. Какой из них Вам кажется самым ответственным?

– У нас здесь все ответственно, начиная с правильного назначения изделия и до правильного его изготовления. Также ответственная работа у снабженцев, которые должны снабдить комплектующими, чтобы производство не останавливалось. Все мы, аппарат управления, снабжения, работаем на производство. По большому счету, они нас кормят, не мы их. Мы, по сути, обслуживающий персонал для них – они делают продукцию, благодаря реализации которой мы получаем зарплату и кормим свои семьи.

– Расскажите, пожалуйста, про структуру и схему работы протезно-ортопедического центра.

– Протезно-ортопедический центр уникален тем, что здесь и медицинская, и техническая служба – так организовано с советских времен, я считаю этот симбиоз очень эффективным. Любое лечебное заведение возьмите, нигде такого нет: в одном месте лечат, а в другом – производят изделие. Пациенты обращаются к нам уже после получения инвалидности. Согласно приказу № 26 Министерства здравоохранения РК человек получает на руки индивидуальную программу реабилитации и направление на протезирование, которые и являются основанием для изготовления протеза. С момента ампутации руки или ноги может пройти довольно большой срок в 4-6 месяцев – это наследие Советского Союза, когда считалось, что начинать протезирование надо через полгода после ампутации, пока заживет место ампутации, пока сформируется культя….

В идеале, на мой взгляд, этот срок должен составлять не больше месяца с момента ампутации. Проблема еще и в том, что при долгом лежании нарушается работа вестибулярного аппарата, человек теряет координацию. Мы сейчас совместно с Министерством здравоохранения пытаемся добиться, чтобы оформление бумаг происходило быстрее и сроки оформления инвалидности были сокращены до минимума. По-хорошему протезирование/реабилитация должны начинаться уже в больнице, еще до снятия швов. У нас есть пилотный проект совместно с Научно-исследовательским институтом травматологии и ортопедии в Астане. В Петропавловском филиале недавно у нас был пациент, которому 30 сентября сняли швы, буквально за неделю дали направление и присвоили инвалидность, а 10 октября он уже был на протезировании. Надеюсь, что в ближайшем будущем такая скорость станет стандартом. Когда пациент первично попадает на протезно-ортопедический завод, то первыми с ним контактируют врачи, они его осматривают и назначают нужное изделие.

У нас работает очень опытный врач, единственный врач-протезист во всем Казахстане Евгения Павловна ПОПКОВА, многие пациенты называют ее «второй мамой», настолько она становится им близкой за время протезирования. Опыт работы Евгении Павловны – 35 лет. Затем пациента отправляют в цех, где ему делают замеры и снимают слепки с культи. За несколько дней изготавливается протез. Далее этапы примерки, обучения ходьбе (если речь о нижних конечностях) или обучение использованию руки (если речь о верхних конечностях), а также реабилитация, ЛФК, массаж, физиотерапия (последние два – по показаниям). Если состояние больного удовлетворительное, то срок протезирования может составлять 10 дней. Вообще, по закону максимальный срок протезирования – 45 дней (в советское время 30-45 дней были нормой). Сейчас даже 30 дней – редкость, только если очень сложный случай, где надо делать специальную подгонку.

– Сокращение сроков протезирования – это прорыв?

– Да. Чем раньше человека поставишь на ноги, тем быстрее он войдет в колею, тем быстрее социализируется. Раньше процесс тормозился отсутствием координации между медицинскими учреждениями, где проводят ампутации и первичную реабилитацию, с протезным заводом. Сейчас же техник может выехать к пациенту в больничную палату, работа может быть запущена, пока человек еще лежит в больнице после операции. Мы сейчас отлаживаем этот процесс в рамках пилотного проекта в Астане. Если все будет удачно, то процесс будет внедрен по всему Казахстану.

Это важно, потому что если протезирование не произведено в максимально короткие сроки, то культя у пациента начинает деформироваться. Приведу в пример Швецию, где на первичное протезирование больного отводится 2 месяца, они же укладываются в 1 месяц. Причем протезируют бабушек и дедушек в 75-80-летнем возрасте. Преклонный возраст там не помеха, даже очень пожилые пациенты вскоре от них уходят самостоятельно. Там такая схема взаимодействия: к человеку, которому назначена ампутация, приставляется бригада из 6 специалистов – лечащий врач, врач-физиотерапевт, две медсестры, протезист и психолог. После ампутации человеку накладывают лангет, он лежит с ним неделю. Когда лангет снимается, то надевается специальный силиконовый чехол для формирования культи – это еще до снятия швов. Практически сразу как сняты швы, он протезируется и уходит от них на своих ногах.

– А человек, перенесший ампутацию, готов так быстро к протезированию? Психологическое сопровождение ему нужно?

– Раньше у нас в штате был психолог. Но, как правило, люди, когда поступают к нам, уже не нуждаются в психологической помощи. Она больше нужна еще в больнице, чтобы принять ситуацию. Здесь же, на протезно-ортопедическом заводе он вращается среди инвалидов, видит, как другие люди в аналогичной ситуации себя ведут, подстраивается под них: «Другие же люди ходят, другие же люди живут». Обычно в наш стационар ложатся только иногородние, но один раз мы приняли решение положить алматинца, настолько он был подавлен, не мог принять ситуацию и жить дальше, мучился вопросами «Почему я?» и «За что мне это?». И мы решили окунуть его в эту атмосферу. Он посмотрел на всех и со словами «Я что, хуже, что ли?» смог успешно пройти протезирование. В идеале поставить человека на ноги, чтобы он самостоятельно ходил, можно за месяц.

– А как происходит работа после протезирования? Кто и как обучает человека ходьбе?

– У нас работают специалисты ЛФК, которые прошли обучение в «Школе ходьбы» в городе Бердске, под Новосибирском. По этой методике, она очень эффективная, они и обучают наших пациентов заново ходить. Заново учиться ходить – процесс болезненный, но при постоянных тренировках ноги крепнут и человек может пойти самостоятельно. Здесь важны два фактора – хороший протез, потому что на плохом протезе сложно научить, а также мотивация пациента.

– Много у кого мотивации нет?

– Видели на улицах города людей в колясках, на костылях, которые милостыню просят? Им не нужен протез: у них другая мотивация – деньги.

СПРАВКА:

АО «Республиканский протезно-ортопедический центр» был образован в 2012 году. В него вошли три филиала: Алматинский протезно-ортопедический завод (обслуживает Алматы и 8 областей), Петропавловский протезно-ортопедический завод (5 областей) и Семипалатинский протезно-ортопедический завод (1 область). Самым старым является Алматинский филиал – его история началась с организации в 1929 году Государственной краевой протезной мастерской.

Каждый из филиалов является специализированным многопрофильным предприятием, с квалифицированным коллективом инженеров, медиков, рабочих и специалистов. При каждом из филиалов есть медицинский стационар на 50-90 коек. АО «РПОЦ» изготавливает и обеспечивает инвалидов республики протезами верхних и нижних конечностей (64 модификации), в том числе на заводе производится косметическая отделка протезов – этим занимается шорный цех; грудных желез; аппаратами и туторами (31 модификация); ортопедической обувью (112 модификаций); бандажами (13 модификаций); корсетами (16 модификаций); тростями, костылями, ходунками; а также производит ремонт протезов как шинно-кожаных, так и сделанных по новым технологиям. Протезные мастерские находятся в Астане, Актобе, Кызылорде, Талдыкоргане, Таразе, Уральске, Шымкенте, Костанае, Кокшетау, Караганде.

В штате АО «Республиканский протезно-ортопедический центр» работают свыше 300 специалистов. Они обеспечивают протезами, аппаратами и ортопедической обувью свыше 32 тысяч казахстанских инвалидов.

Какие они – современные протезы

1478842338_img_1432-m– Андрей Дмитриевич, давайте обсудим современные протезы. Я правильно понимаю, что массово устанавливаются косметические и механические протезы?

– Да, но выбор гораздо шире. Технический прогресс шагнул далеко, и мы можем предложить пациентам очень широкий спектр продукции. Так, уже несколько лет по всему Казахстану устанавливаются бионические, протезы с электронными системами управления и другие. Вопрос в цене. Наши специалисты из Петропавловского филиала несколько лет назад установили первый биоэлектрический протез плеча, его закупочная стоимость в 2012 году составляла 38 тысяч евро, а при самостоятельной сборке и наладке – 12 тысяч евро. Экономия больше чем в 3 раза. Мы каждый год устанавливаем несколько таких рук. Еще научились делать и устанавливать электронные протезы бедра, первый был изготовлен в 2006 году, сейчас мы уже устанавливаем протезы четвертого поколения.

– А как идет распределение – кому обычный, механический протез, а кому бионический? Ведь наверняка каждый человек, если его спросить, захочет самый современный, самый функциональный протез.

– Протезирование ведется по двум программам – по государственной программе и по программе платных услуг. По госпрограмме все идет бесплатно, человек имеет право на новый протез 1 раз в 3 года, некоторые модели, электронные протезы из-за дороговизны мы рекомендуем аккуратно эксплуатировать в течение 5 лет.

Обычно платные услуги – это когда произошла производственная травма и работодатель оплачивает своему сотруднику установку протеза. Не всегда это происходит добровольно, часто работодателя обязывает сделать это судебное решение. И в рамках платных услуг чаще всего и устанавливаются самые современные протезы.

Я могу дать совет тем, кто работает на производстве или в любой государственной/коммерческой структуре: всегда в случае любой травмы или заболевания, которое произошло с вами на работе, не соглашайтесь ехать в больницу самостоятельно или вызвать скорую помощь из дома. Всегда надо вызывать скорую помощь с предприятия, из офиса. Тогда все расходы на ваше лечение лягут на плечи работодателя. В противном случае приготовьтесь оплачивать все самостоятельно или добиваться квоты государства. Работодатель, наемный менеджер может вас отговаривать, но вы его не слушайте. Ему не выгоден такой сценарий, потому что все расходы по лечению сотрудника пожизненно по закону оплачивает он, а также со стороны проверяющих органов могут быть штрафы за нарушение техники безопасности. Когда фирма перестает существовать, а преемника нет, расходы возьмет на себя государство. Когда речь идет о госзаказе, то здесь сложнее.

Многие инвалиды добиваются, чтобы им бесплатно первично или повторно поставили бионический протез. Но всегда к решению этого вопроса медицинская комиссия подходит дифференцированно, то есть их ставят не каждому попросившему. Здесь дело и в медицинских показаниях, и в бытовых условиях человека. Например, во Франции такая практика: человек должен доказать, что ему необходим гидравлический протез с электронным управлением с функцией переноса – для этого там предусмотрен тест. Если он проходит данный тест, то ему назначают. И французы понимают, что это большие деньги. Мы тоже смотрим, насколько человек подвижен, активен, какой у него род деятельности, где он живет и прочее.

Потому что если человек живет в деревне и машет вилами, условно говоря, то ему такой протез не нужен явно. Дело, конечно, и в стоимости протеза, но еще и в том, что он не рассчитан на такие нагрузки. Для каждого изделия есть свои условия эксплуатации – протез прочный, но если им тягать штангу, то он не выдержит. Насчет штанги не шучу: однажды была такая причина поломки. Предположим, протезом можно поднять 5 килограммов, а человек решил тягнуть 50 килограммов. Протез сломан. Кто виноват – производитель или пациент? Пациент. Почему-то многие из них забывают, что протезы могут далеко не все. А потом говорят, что виноват производитель.

– Как Вы относитесь к изготовлению протезов на 3D-принтере (материал о перспективах этого рынка вышел в «Эксперте здоровья» №20, октябрь 2016 года)? Готов ли протезный завод к таким новшествам?

– Я считаю, что протезный завод пока что не готов к такого рода инновациям. То, что я видел в интернете и в жизни, – это все реклама их возможностей, больше как эксперимент, там нет отработанной и проверенной технологии. Они распечатывают красивый протез руки на 3D-принтере за 40 часов, а я сделаю такой же протез за 8 часов, но из других материалов, по традиционной технологии. Кроме того, люди с нашим менталитетом пока не готовы к протезам, как у Терминатора. Для женщин в особенности важна эстетика – вместо куска пластмассы они предпочтут традиционный протез с косметическим чехлом.

Мы плотно отслеживаем, как развивается рынок 3D-протезирования. Я лично знаком с руководителями разных компаний, которые в Алматы предлагают изготовить 3D-протезы. От них к нам поступали коммерческие предложения: купите принтер за 700 тысяч тенге, а к нему еще сканер стоимостью 15 тысяч евро.

Так что не все там так просто. Мы не против этих технологий, но у нас нет возможности экспериментировать, нам нужна отработанная бесперебойная технология, которая ежегодно будет обеспечивать качественными протезами тысячи казахстанцев. Если у них получится наладить такое производство, то будет просто замечательно. Мы будем у них учиться.

– А кто на сегодня задает моду, какая страна самая прогрессивная в сфере изготовления протезов?

– Вообще, здесь смешная история. В начале 1980-х проходила всесоюзная выставка, для которой Московский институт протезирования изготовил 120 детских протезов с электроприводом. Но советская промышленность по ряду причин не была готова поставить их на конвейер. И технологию переняли шведы, покрасили и продали эти протезы Советскому Союзу!

На сегодня одна из самых передовых технологий по верхним конечностям у английской фирмы RLS Steeper. Взять протез кисти. У большинства протезов функционал минимальный: хват, раскрытие и ротация кисти. Вообще, у здоровой человеческой кисти 14 степеней свободы только пальцев, а вся рука может выполнять 27 движений. Так вот, современные протезы кистей научились выполнять половину из них.

– Отличается ли детское протезирование от взрослого? Есть ли особенности?

– Да, и самая главная особенность в том, что какой бы протез ни изготовили, ребенок будет его носить, даже если он плохо сделан. Ребенок очень хорошо приспосабливается. Обычно это плюс, но в этом контексте – минус. Если протез плохо изготовлен, то испортится культя, и ребенок даже не поймет этого, будет считать, что так и надо. Если взрослый может сказать, что ему что-то неудобно, то на ребенка надели – и он пошел. Поэтому грамотный протезист, работая с детьми, тысячу раз все перепроверит.

Процесс реабилитации у детей проходит быстрее – ребенок быстро привыкает к протезу. Мы начинаем протезировать детей с того возраста, когда они только начинают вставать, если речь идет о врожденной патологии. Обычно в год-полтора. Первого протеза ребенок, как правило, боится, он не понимает, что с ним делать – видит, что вокруг все здоровые, ни у кого больше такого нет. Поэтому детские протезы делают похожими на игрушки – разноцветными, яркими. Впервые протез ребенку сразу не надевается, а дается в качестве игрушки, чтобы он тактильно к нему привык.

– Протезирование нижних конечностей имеет свои особенности?

– Да, конечно. Я знаю, что сейчас даже нижние конечности за рубежом на 3D-принтере учатся печатать, уже даже кому-то установили, но вживую еще не видел. Там, конечно, материалы должны быть очень прочными. Эта проблема решается использованием карбона для изготовления стоп – они выдерживают до 213 килограммов. Даже узлы (коленные модули) у зарубежных изготовителей уже могут выдержать нагрузку до 150 килограммов. По разнообразию комплектующих сейчас вообще предела нет.

– Вы сейчас работаете на комплектующих чьего производства?

– В основном по косметическим и механическим протезам мы работаем с качественными протезами немецкой фирмы Otto Bock, они одни из лучших в мире. После того как был подписан контракт с этой фирмой, жизнь тысяч казахстанских инвалидов вышла на качественно новый уровень. Но также у нас есть комплектующие российского, японского и американского производства.

Чем еще занимаются протезно-ортопедические заводы

– Я читала, что до сих пор на казахстанских предприятих выпускаются протезы на ремнях. На них большой спрос?

– Да, такие протезы называются шинно-кожаными. Их заказывают пожилые люди, инвалиды войны – те, кто к ним привык и не готов переучиваться. В мире людей, делающих шинно-кожаные протезы, остались единицы, и все они в странах СНГ.

– Также на заводах выпускают ортопедическую обувь…

– Да, мы выпускам сложную, малосложную обувь для детей и взрослых при сложных деформациях, то есть при укорочениях конечностей от 7 до 12 сантиметров. Такая обувь стоит от 20 тысяч тенге. В сравнении с обычной обувью это может показаться недешево, но в сравнении с аналогичной обувью иностранного производства дешевле раза в 3-4. Вообще то, что называется ортопедической обувью в массовой рекламе и продается почти в каждом торговом центре, ею не является. Это обувь для профилактики. Обычному человеку можно ее носить, а вот человеку с нарушениями конечностей – нет.

– Какие причины чаще всего приводят к ампутации конечностей?

– Причин всего 3: врожденная патология, травма и сосудистая патология. На сегодня лидирует сосудистая патология – процентов 80 всех обращающихся за протезами лишились конечностей не из-за несчастного случая, а из-за проблем со здоровьем. Поэтому важным является вопрос профилактики таких заболеваний, как диабет, непроходимость сосудов, проблемы с сердечно-сосудистой системой, лишний вес. Также к закупорке нижних конечностей ведет курение. И здесь важна не столько забота врачей, сколько личная ответственность каждого человека за свое здоровье.

P.S. Андрей Дмитриевич КОРЖИКОВ настолько скромен, что в интервью вообще не говорит о себе, только о делах холдинга и его пациентов. Однако за него детали его жизни нам рассказали благодарные пациенты и коллеги. Наш герой состоялся не только как профессионал, но и как семьянин: он женился, в браке родились двое детей – дочь и сын, сейчас он воспитывает внуков. Кроме того, за последние годы он несколько раз был награжден государственными наградами: в 2013 году – нагрудным знаком «Әлеуметтік еңбек саласының үздігі» (награждаются работники, ветераны и иные лица в сфере труда, занятости и социальной защиты населения), в 2015 году – орденом «Курмет» (награждаются граждане за заслуги в развитии экономики, социальной сферы, науки и культуры, образования, за образцовую службу в государственных органах и активную общественную деятельность).

Пример  Андрея Дмитриевича и сотен его подопечных показывает, что в этой жизни нет ничего невозможного. С ампутацией конечности жизнь не заканчивается, а начинается в новом качестве. Многие люди, потерявшие конечности, говорят, что именно это событие позволило им пересмотреть свои взгляды, прочувствовать ценность жизни и каждого ее дня. А протезирование помогло вернуться к обычной жизни.

ZOJ.KZ
Подписаться
Уведомление
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Мы будем благодарны вам за комментарий x