Generic selectors
Exact matches only
Search in title
Search in content
Post Type Selectors

Мне говорили: «Она не доживет у Вас до трех лет». Синдром Кабуки

Синдром Кабуки Здоровье ребенка

Уютный небольшой домик с маленьким двориком. Нас встречает Светлана – симпатичная молодая женщина, хотя слово «женщина» ей как-то не подходит… скорее, девушка, и веселый лабрадор. Хозяйка волнуется, это видно, но старается держаться непринужденно. Идея написать статью о Даше была не ее, это мы уговорили Светлану рассказать свою историю.

Мы проходим в дом. Дашу мы застали за просмотром мультиков. Как и любой нормальный ребенок, она смущается при виде посторонних. Хотя посторонняя сейчас в доме я одна, наш фотограф Татьяна давно знакома с этой семьей.

– Привет, Даша! Как дела? Давай знакомиться. Меня зовут Оксана.
– Привет! – Даша забирается с ногами на диван и смотрит на меня с недоверием.
– Хочу написать о тебе в газете.
– Ну и что…
– А ты разве не хочешь?
– Не знаю. Мне все равно.
– Ух ты! А кто это у тебя такой красивый? – на диване вальяжно развалился белоснежный кот.
– Это Степа! – с неприкрытой гордостью Даша берет его на руки, спрыгивает с дивана и уходит в свою комнату, давая понять, что диалог окончен. Но тут же улыбаясь выглядывает из-за двери – посмотреть на мою реакцию.

Даше восемь лет, почти уже девять, как она сама говорит. Большие глаза, смуглая кожа… ну просто красавица. Но Даша болеет, давно и очень серьезно. У нее редкое генетическое заболевание. Настолько редкое, что ее случай стал единственным официально зарегистрированным в Казахстане. Синдром Кабуки (так называется ее патология) опасен тем, что характеризуется множественными сопутствующими заболеваниями и аномалиями развития. Даже обычная простуда, которой так часто болеют дети ее возраста, у Даши может вызвать развитие серьезнейших осложнений.

Светлана суетится. Накрывает на стол. Жалуется на то, что не успела привести себя в порядок и, как мне кажется, оттягивает тот момент, когда нужно будет начать свой рассказ. Терпеливо жду и наконец включаю диктофон:

«Беременность с Дашей у меня протекала нормально

Я наблюдалась в частной консультации, не было никаких проблем, ну разве что на последних сроках стало повышаться давление. Наученная опытом первой беременности, я не стала дожидаться ухудшения состояния и легла на сохранение. Даша родилась через две недели путем кесарева сечения. Маленькая совсем, 48 см и 2400 г. Но вполне себе здоровая, по крайней мере врачи ничего ТАКОГО не обнаружили.

Проблемы начались после выписки из роддома. Ребенок отказывался есть. Приложить Дашу к груди я могла, только одновременно укачивая ее на одной руке. Вот так, качала и кормила. А через две недели ребенок перестал еще и спать. Педиатр говорил, что у ребенка колики-газики и нет ничего страшного. Когда Даше исполнился 1 месяц, мы поехали в институт педиатрии, потому что ребенок не только не прибавлял в весе, но уже и терял. Там мне сказали, что потеря веса – это плохо, и посоветовали переводить ребенка на молочную смесь. Мы перепробовали, наверное, все смеси, но ребенок отказывался их есть. Да и кормить из бутылочки, одновременно качая, было очень нелегко. В итоге Даша так и осталась на грудном вскармливании. Спала она по-прежнему только у меня на руках.

Мы пошли на прием к невропатологу

Прошли все необходимые обследования, УЗИ, но доктор также настаивала, что у ребенка просто газики-колики, что все пройдет, нужно подождать. Время шло, но ничего не проходило.

В 4,5 месяца встал вопрос о вакцинации. От БЦЖ в роддоме я отказалась, но остальные плановые прививки нам были показаны, потому что невропатолог не увидела причин для медотвода. В 4,5 месяца Даше поставили прививки от гепатита и полиомиелита. У ребенка сразу поднялась температура, открылась рвота, которая не проходила три дня, и после этого ребенок уже не мог ни голову держать, ни переворачиваться. Все навыки, которые были у нее до этого момента, были утеряны.

Мы побежали к другому невропатологу – Ширяевой Ирине Анатольевне. Ирина Анатольевна посмотрела результаты УЗИ и удивилась, как предыдущий доктор могла не увидеть, что у ребенка есть достаточно серьезная гипоксия и гидроцефальный синдром. А это означало, что в тот момент прививки нам были противопоказаны. Доктор назначила лечение. Постепенно к Даше вернулись навыки, но в целом ситуация не изменилась. Даша постоянно, как обезьянка, висела у меня на руках, в слинге, в «кенгуру», как угодно… Не важно, чем я занималась: пила чай, убирала, мыла посуду, она всегда была у меня на руках. Спала Даша, только когда я ее качала. Днем спасали электрокачели, а по ночам я носила ее на руках и качала, качала, качала… я могла не спать по четверо суток. Иногда я чувствовала, что съезжает крыша.

Ирина Анатольевна пролечила свою неврологическую часть, ну а про то, что ребенок не спит сказала… газики и колики. В том, что ребенок очень слабо набирает вес и отстает в росте, доктор не увидела ничего страшного и уверила нас, что противопоказаний к дальнейшей плановой вакцинации у нас нет.

Нам поставили АКДС

За ней вторую, и начался кошмар. Даша кричала не переставая, ее кожа не просто пожелтела, она стала оранжево-коричневого цвета, и снова открылась рвота. На любой прием пищи (в 9 месяцев мы стали вводить прикорм) ее рвало. Когда мы снова пришли к Ирине Анатольевне, она спросила: «Что с ребенком? Вы что, ее морковкой перекормили?»

С этого момента началась наша бесконечная череда анализов и обследований. Ирина Анатольевна, видимо, уже тогда что-то заподозрила, потому что направила нас к офтальмологу искать синдром вишневой косточки – признак некоторых генетических заболеваний. Синдром не нашли, но зато нашли атрофию зрительных нервов.

Мы сдали все возможные биохимические анализы на предмет желтушности кожи

Но они ничего такого не показали. Тогда мы пошли к эндокринологу. Доктор сказала, что, во-первых, у Даши карликовость, а во-вторых, гипокортицизм. Мы обследовали почки, и оказалось, что у Даши они недоразвитые и расти, по всему видимо, не собираются. Позже вопрос гипоплазии почек у нас стоял еще очень долго.

Светлана

Когда Даше исполнилось 2 года, помимо наличия целого букета диагнозов, ребенок стал еще и абсолютно невменяемым.

Ей было неинтересно то, что обычно интересно другим детям ее возраста. Она не смотрела мультфильмы. Ей было комфортно одной. Одна в комнате, в тишине Даша могла часами раскладывать машинки по цветам, по размерам, налицо были проявления аутичного поведения со свойственными ему ритуалами. Например, если мы с Дашей везли старшую дочь в школу развития, ехали в гости к бабушкам или за продуктами (к слову, это все места, куда с Дашей можно было поехать), то передвигаться можно было только по одной дороге, которую она запомнила, в противном случае у ребенка сразу начиналась истерика.

Помню, как-то раз на дороге случилась авария, и нам пришлось свернуть с привычного пути, Даша плакала и кричала: «направо, налево, направо, налево» и так до самого дома. Еще у нее была особенность говорить о себе исключительно в третьем лице: «Она хочет. Она боится. Она идет и т. д.». Когда мы встречались с кем-то из соседей, например в подъезде, и не дай бог с ней кто-то заговорил, Даша начинала кричать «Она боится! Она боится!». На любой незнакомый шум в квартире –  кто-то гвоздь забивает за стеной –  у ребенка сразу начиналась истерика. Она начинала или бегать по кругу и кричать, или просто садилась и начинала раскачиваться.

При этом интеллектуально Даша была хорошо развита.

Слушая фоном, как я занимаюсь со старшей дочерью, она выучила все буквы, цифры и цвета, могла легко отличить круг от шара, а куб от квадрата. Но была большая проблема с контактом. Мы не могли никого пригласить в гости. Был определенный круг людей, которых она знала, и все. Мы не могли выйти во двор погулять с другими детьми. Мы с мужем приняли решение продать квартиру и купить частный дом, для того чтобы ребенок мог гулять на свежем воздухе.

Когда Даше исполнилось 2,5 года, мы попали на прием к педиатру-невропатологу Софье Халитовне Прохоровой. Она сразу поставила диагноз «аутизм», а также «наследственное обменное заболевание» под вопросом. Назначила лечение, которое включало прием психотропных препаратов, и уже через месяц ребенок стал спокойнее, а главное, стал спать по ночам. Истерики постепенно прекратились.

Прошел год, ребенка в любом случае нужно было социализировать.

В 3,5 года мы стали водить Дашу два раза в неделю в школу развития, но с каждым занятием ей становилось все хуже и хуже. Через месяц мы имели ровно то же самое состояние, от которого уходили целый год. И снова лечение психотропными препаратами.

В один из дней у Даши обнаружили сахарный диабет, правда так и не смогли определить, какого он типа. Цифры сахара скакали то вверх, то вниз. Кроме того, у Даши стали подозревать онкологию. Цвет кожи, проблемы с ростом, атрофия зрительных нервов, «бешеные» гормоны – все указывало на опухоль гипофиза. Мы сделали МРТ, но она показала, что никакой опухоли нет. Тогда Софья Халитовна посоветовала отвезти Дашу на обследование в Германию.

Клинику я искала самостоятельно.

По отзывам в интернете, по рекомендациям знакомых. Выбрала «Шарите». Крупнейшая клиника Европы, уж там-то наверняка выяснят, что с моим ребенком. Я отправила все наши снимки, все анализы в Германию, сказала, что МРТ опухоль не показала, но немцы уверили меня, что снимок неправильный и что это 100% онкология: «Мы вас вылечим. Приезжайте».

Был объявлен благотворительный сбор. Деньги на поездку собирали, что называется, всем миром.

Прилетели в Германию, сразу сделали МРТ и выяснилось, что опухоли-то нет…

Нам сделали ряд анализов, проверили слуховые и зрительные вызванные потенциалы, и, собственно, все. Тупик. «С ребенком все хорошо». Ну как же хорошо?!. А как же постоянные истерики и приступы гипокалиемии, во время которых она больше похожа на безжизненную тряпочку? А зрение? Куда делась атрофия зрительных нервов? Или с этим диагнозом ошиблись все врачи в Казахстане?

К слову, прием у немецкого офтальмолога вообще был похож на шутку. В «Шарите» действует такая система: когда тебе нужна консультация какого-либо «великого» профессора, ты просто лежишь в палате и ждешь, когда он придет, но на прием ко всем остальным, не очень «великим» специалистам ты идешь  самостоятельно, берешь номерок электронной очереди и ждешь. Можно ждать долго. В очереди к офтальмологу мы просидели два часа, а с моим не очень вменяемым ребенком это было ну совсем непросто. И вот когда спустя два часа мы попали на прием, доктор на расстоянии одного метра посветил фонариком в Дашины опухшие от слез щелочки вместо глаз и вынес вердикт: «Все хорошо. С ребенком все нормально, у нее нет никакой атрофии зрительных нервов». Я была просто в шоке. Нет, я, конечно, знала, что в Германии крутые специалисты, но чтобы так… за секунду просто взять и снять диагноз.

А еще смешнее была консультация психолога.

Она пришла, посмотрела на Дашу и сказала: «Я говорю по-немецки, а для того, чтобы оценить масштаб проблемы, я должна поговорить с ребенком лично. Но уже из того, что я вижу, могу сказать, что ребенок абсолютно нормален и никакого аутизма у нее нет». А что она увидела? Ребенка, который сидит на подоконнике с книжкой в руках и смотрит куда-то вдаль, совершенно не обращая на нее никакого внимания?

Ну, конечно, чего у немцев не отнять, так это то, как они проводят медицинские манипуляции. Для того чтобы снять МРТ, ребенку дают легкий наркоз, перед наркозом место инъекции обезболивают, после обследования наблюдают в реанимации, мама всегда рядом. Одним словом, красота! Правда, после МРТ они пропустили у ребенка гипогликемию, хотя измеряли сахар четыре раза в день и все у них было «гуд и супергуд». Я обратила внимание на странное поведение Даши.  Уже выйдя из больницы, я отправила ее показатели подруге-диабетику и попросила перевести их на привычные мне цифры, т. к. в Германии другие единицы измерения, она мне сказала, что в тот момент у Даши был сахар 1,5 ммоль/л.

Но все же немцы категорически заявили, что нет никаких серьезных проблем, и мы вернулись домой.

Два месяца я ждала результатов Дашиного обследования. Потом стала звонить переводчику, просила ее съездить в клинику и узнать, почему так долго нам не присылают результаты. Оказалось, наши документы просто потеряли. Вот так, просто… потеряли. Не знаю, как ей удалось договориться, но еще через два месяца нам все-таки прислали результаты наших обследований  (причем копию, а не оригинал!) и заключение, в котором было написано, что, согласно проверке зрительных и слуховых вызванных потенциалов, ребенок все-таки плохо видит и плохо слышит, имеются еще некоторые проблемы, но в целом ребенок здоров, а вот маме рекомендуется консультация психотерапевта.

И уж совсем некрасивая ситуация получилась с деньгами. Клиника «Шарите» работает по предоплате, но сумма, заявленная изначально, была намного выше, а по факту оказалась меньше. Остаток денег мы еще несколько месяцев выбивали через консульство. Разочарование было полное. Столько сил, столько надежд, столько денег… и все зря.

Вернувшись домой, мы снова легли в больницу, где Даше поставили диагноз «медленно развивающийся сахарный диабет первого типа».

Консилиумом врачей было принято решение не колоть ей инсулин и не давать никаких других лекарств, потому что уровень сахара был абсолютно непредсказуем. Сахар мог внезапно подскочить до высоких цифр, а могла наступить ни с чем не связанная гипогликемия.

Даше исполнилось 4 года. Это был  момент, когда все стало относительно хорошо. Прекратились бесконечные походы по врачам. Только плановые окулист и невропатолог. Было серьезное улучшение по глазам. Даже неврология пошла на спад. Конечно, задержка роста и сахарный диабет никуда не исчезли, но в целом наступил период затишья. Мне стало казаться, что все плохое уже позади и никогда не вернется.

Пришло время восполнять пробелы в развитии и образовании, потому что Даша элементарно не умела рисовать.

Мы пригласили педагога, и два года ребенок занимался на дому. Преподаватель научила ее читать, считать, писать. Но наш невропатолог была непреклонна: «Ребенка нужно социализировать». В 6,5 лет Даша пошла в первый класс.

Я помню наш первый звонок. Я смотрела на своего птенчика в огромных белых бантах, самого маленького человечка в школе, и плакала. Я вспоминала, как еще вчера все врачи говорили мне: «Она не доживет до трех лет». Но она выжила. Все удивлялись и говорили: «Ну до пяти она точно не доживет». О том, что Даша когда-нибудь пойдет в школу, тогда никто и не думал. А Даша дожила, и я провожала ее в первый класс. Я смотрела на нее и рыдала. Я панически боялась отпускать ее от себя, я боялась, что все опять вернется. И Даша плакала, ей было очень страшно стоять там, среди детей.

Мы смогли отдать ребенка только в  частную школу, где учатся всего 117 человек. Наша школа одна из немногих, кто практикует инклюзию, почти в каждом классе у нас есть дети с особенностями развития. Здесь обычная школьная программа, но что действительно отличает ее от других школ – это то, что здесь очень любят детей.

Даша и Светлана

Как только мы отдали Дашу в школу, опять начались проблемы со здоровьем.

Сильно ухудшилось зрение. Помню, как наш офтальмолог Алексей Кравцов, очень доброжелательный и улыбчивый доктор, доктор, который всегда успокаивал меня, даже тогда, когда все врачи вокруг говорили: «А что Вы хотите? Она все равно у Вас ослепнет», после обследования бегал по кабинету, тряс передо мной бумагами и кричал: «Ты понимаешь, что это ВСЕ!!! Это ВСЕ!»

Сейчас Даше почти девять, и на данном этапе ее зрение похоже на пазл, где 50% фигурок потеряны. Она может увидеть вдалеке малюсенький самолет, но при этом не видеть того, что находится рядом. Ей приходится наклонять голову, менять угол зрения, чтобы увидеть то, что она хочет. Из-за этого Даше сложно делать уроки. У нас появились большие проблемы с чтением. Ведь для того, чтобы научиться быстро читать, нужно видеть если не всю страницу, то хотя бы всю строчку, а в Дашиной ситуации это, к сожалению, невозможно. Наш офтальмолог до сих пор не понимает, как Даша вообще что-то может видеть с таким диагнозом, как она ходит и, в принципе, живет с этим. Видимо, из-за того, что атрофия зрительных нервов у нее была с самого рождения, мозг попросту приспособился.

Во втором классе Даша сильно заболела.

Признаться, мы никогда не болели ОРВИ так, как болеют обычные дети – просто с насморком и кашлем. Любая простуда у нас всегда давала какие-то осложнения. Этот раз не стал исключением. У Даши поднялась высокая температура, ребенок слег в прямом смысле этого слова. Общий анализ крови показал запредельные цифры СОЭ и почти полное отсутствие клеток иммунной системы, а в брюшной полости и в воротах печени обнаружили увеличенные лимфоузлы. Врачи снова заговорили об онкологии. Подозревали лимфому. Кроме того, нас направили к кардиологу с подозрением на миокардит и эндокардит. Подозрения не подтвердились, но обнаружили жидкость в сердце и порок (ДМЖП), который предыдущие многочисленные обследования почему-то не показали. Температура у ребенка по-прежнему не спадала. Все началось заново… врачи, обследования, анализы…

По рекомендации мы обратились в институт педиатрии, где, как мне казалось, должны были все знать о детской онкологии, но и там нам помочь ничем не смогли. Помню, как однажды я прождала врача в коридоре онкологического отделения 3 часа (притом что время и день приема доктор назначила нам сама), держа на руках ребенка с температурой 40, только для того, чтобы она поговорила со мной 5 минут в коридоре, но так и не дала никакого вразумительного ответа. У Даши взяли кровь на анализ, как мне объяснила врач: «На несколько генетических заболеваний, которые я подозреваю», и сказали ждать месяц, потому что анализ нужно отправить или в Россию, или в Германию. Через месяц пришел ответ. Оказалось, что анализ был сделан только на один синдром Фабри, который в нашу картину вообще не вписывался.

Были мы еще у одного педиатра, также по рекомендации.

Веселый такой мужчина, который вообще не обратил внимания на проблемы со здоровьем ребенка, уже подтвержденные медицинскими обследованиями, а посмеялся мне в лицо и сказал Даше: «Ну что, задолбала тебя уже твоя мама?»

Нам пришлось срочно увезти Дашу на обследование за границу, на этот раз в Корею. С клиникой вызвалась помочь одна моя знакомая, с которой мы общались уже несколько лет и которая не понаслышке знала Дашины проблемы. С ее слов, она отправляла наши результаты в несколько клиник, из некоторых пришел положительный ответ, но она настояла на выборе клиники Гиль. Опять был объявлен благотворительный сбор.

По приезде в Гиль нас снова ждал сюрприз.

Оказалось, что в этой клинике нет специализированного педиатрического отделения, точнее, оно там есть, но лишь на уровне районной поликлиники. Кроме того, изначально в приглашении был указан список процедур, которые мы должны были там пройти: ПЭТ/КТ, МРТ, пункция костного мозга и др. Но по факту нам сделали КТ головы, шеи и брюшной полости, которая показала только лимфаденит. При этом на 100% онкологию Даше так и не исключили, а на все мои просьбы сделать ПЭТ/КТ (уж она-то точно покажет, есть рак или нет) профессор сказал, что абсолютно незачем лишний раз облучать ребенка.  Предложили получить консультацию кардиолога, сдать несколько анализов на инфекции, вирус Эпштейна-Барра, и все.

Мне отдали результаты и со словами: «У вас все нормально, а лимфаденит со временем пройдет. Но так как онко не исключено на 100%, если состояние не улучшится в течение нескольких месяцев, вы должны приехать еще» нас выписали. Я умоляла продолжить обследование, ведь у ребенка постоянно держалась температура, просила о консультации генетика, но нас очень настойчиво попросили уйти.

Позже, когда мы уже вернулись домой, пришел еще один анализ, о котором я даже и не знала.

Это был тест на наличие аутоиммунных заболеваний, в котором оказались высокие положительные титры. Тест был общий, и понять из него можно было только одно: да, какое-то заболевание есть, но какое конкретно – неизвестно.

Я, конечно же, сразу позвонила своей знакомой, которая нашла для нас эту клинику, все рассказала, на что получила ответ: «Сама виновата. Надо было сопротивляться и настаивать, чтобы вас оставили. И вообще ребенок нормальный, а тебе надо в Тибет нервы полечить».

Я была просто в отчаянии. К кому идти, куда еще ехать… Но потом для себя решила – это мой ребенок, и если сейчас я опущу руки, то кто еще за нее будет бороться?

Я пришла к официальному посреднику по медицинскому туризму.

Турагент очень быстро разослала наши результаты в разные корейские клиники, и пришел ответ из «Северанса», что риск онкологии и аутоиммунной патологии есть и он высок, что проведенных обследований в Гиле недостаточно для постановки точного диагноза, и очень удивились, что нам не сделали ПЭТ/КТ. Мы снова полетели в Корею, на этот раз в «Северанс».

В клинике Дашу в первую очередь принял генетик и сказал: «Варианта три – либо это онкология, либо аутоиммунное заболевание, либо генетическое, но я точно вижу, что у ребенка есть проблемы с генетикой» и назначил нам все те процедуры, о которых я просила в Гиле. Онкологию исключили сразу, пока мы находились в клинике, а вот анализ на все возможные генетические заболевания пришлось ждать три месяца.

Мы вернулись домой и спустя три месяца получили ответ.

У Даши обнаружили 6 мутаций в 5 генах: синдром Кабуки, синдром Фрейзера (носительство), гипокалиемический пароксизмальный паралич, генетически обусловленный диабет и мутацию гена, вызывающую несколько видов рака, синдром Фанкони, кардиомиопатию и т. д., что в принципе означает высокий риск онкологии. Т. е. рак у Даши может развиться в любой момент.

Диабет и гипокалиемия, конечно, сюрпризом не стали. Но СИНДРОМ КАБУКИ??!
В интернете информации на русском языке об этом заболевании не очень много, поэтому приходится изучать зарубежные источники, в большинстве своем американские, чтобы понять, как нам с этим жить. Так я узнала, что синдром Кабуки – это очень редкое генетическое заболевание и все наши проблемы: задержка роста, аутизм, порок сердца, недоразвитие почек, сложность с кормлением в первые месяцы жизни и даже сахарный диабет – все это последствия синдрома.

Что такое синдром Кабуки, у нас в Казахстане не знают, да и, честно говоря, не хотят разбираться, хотя в России он давно известен.

Ребенка поставили на учет к генетику, но толку от этого… Даша единственный зарегистрированный в Казахстане случай этого синдрома. Теперь прием у каждого врача происходит примерно так: «Синдром чего, простите? Кабуки? Минутку, я поищу информацию в интернете». От нас либо отмахиваются, либо боятся.

Синдром Кабуки и все те заболевания, что у нас нашли, не смертельны и с ними вполне можно жить, однако являются опасными и несут высокий риск летального исхода, и поэтому крайне необходимо правильно вести ребенка, вот только вести ее некому. Во всех развитых странах пациентов с этим синдромом совместно наблюдает целая группа специалистов: кардиолог, невропатолог, иммунолог, ортопед, стоматолог и т. д. У нас этого, к сожалению, нет.

Мы 8 долгих лет искали диагноз, причину всего того, что происходит с ребенком. Нашли. А что делать дальше? Я не знаю… получается, что мы остались один на один с этим диагнозом.

На днях мне сказали, что порок сердца у Даши может увеличиваться и встанет вопрос об операции.

Мне страшно делать ее в Казахстане. Я слышала, что у нас очень хорошие кардиохирурги в Астане, но с нашими сопутствующими заболеваниями, о которых здесь так мало знают, я боюсь, что Даша просто не перенесет наркоз».

P.S. В этой статье очень многое осталось «за кадром».

Некоторые ситуации, рассказанные Светланой, в голове никак не укладываются, не говоря уже о том, что их нужно было как-то корректно изложить в материале. Но цель нашей истории не обличить и не обвинить кого-то.

Поэтому мы умышленно не называем имена и фамилии некоторых врачей, очень надеясь на то, что они сами себя узнают в статье, и, может быть, в следующий раз они задумаются перед тем, как сказать убитой горем маме: «А что Вы хотите, Ваш ребенок все равно умрет». Может быть, в следующий раз они хотя бы честно скажут: «Я не могу поставить Вашему ребенку точный диагноз» вместо того, чтобы унижать и без того раздавленную ситуацией женщину словами: «Это Вас лечить нужно, а не ребенка». Мы рассказали эту историю просто для того, чтобы люди узнали о такой «волшебной» девочке Даше. Для того, чтобы родители, оказавшись в похожей ситуации, никогда не опускали руки, даже если все вокруг говорят: «У вас все плохо».

И, конечно, большое спасибо тем врачам и людям, которые не остались безучастными к Дашиной судьбе.

ZOJ.KZ
Подписаться
Уведомление
guest
1 Комментарий
старые
новые
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Даир
Даир
6 лет назад

Здравствуйте, Оксана. скажите, а Вы в Астане бываете?

1
0
Мы будем благодарны вам за комментарий x