«Особенные» дети

Герой «оскароносного» фильма «Человек дождя»,  страдающий аутизмом, наряду с некоторыми странностями характера. Обладал феноменальной памятью и способностью молниеносно производить в уме сложнейшие арифметические расчеты. Так диагноз «аутизм» обрел ореол романтизма и загадочности. Но в реальности – это очень серьезное заболевание. Оно требует продолжительной психологической коррекции и реабилитации. Об этом шла речь на пресс-конференции в г. Алматы, посвященной проблеме аутизма.

Дети аутисты

Диагноз «аутизм» появился в лексиконе врачей сравнительно недавно – около 70 лет назад. При этом психиатры утверждают. Что у больного не наблюдается органического поражения мозга, но в той или иной степени нарушается его взаимодействие с окружающим миром. Ребенок может говорить. Но это будет не диалог, а монолог.

Максим долгое время ничем не отличался от своих сверстников. В 3 года разговаривал, читал стихи. Необычные симптомы появились позже. Не шел на контакт с родителями, вел себя изолированно. Никогда не задавал вопросов. В тот момент маме Светлане казалось, что это просто особенности его развития. Но когда Максим полностью замкнулся в себе и перестал разговаривать – за 4 месяца не проронил ни слова, — родители забили тревогу. Первоначальный диагноз врача-психиатра – шизофрения. Потом были другие врачи, и окончательный диагноз – «аутистический синдром».

Под маской аутизма могут скрываться и другие психические расстройства

По словам д. м. н., профессора кафедры психиатрии, психотерапии и наркологии Казахского национального медицинского университета им. С. Д. Асфендиярова Корлан САДУАКАСОВОЙ, трудности диагностики — распространенное явление для таких детей. «Под маской аутизма могут скрываться и другие психические расстройства. К тому же родители не сразу замечают, что их ребенок отличается от сверстников. Лишь к 2-3-летнему возрасту начинают понимать, что с их ребенком «что-то не то». И пока к ним приходит осознание, что ребенок нуждается в помощи врача, теряется время для лечения и реабилитации на ранней стадии.

Родителям таких детей сложно бывает принять, что их ребенок не такой, как все остальные дети. И зачастую за помощью они обращаются  не к представителям официальной медицины, а к целителям и экстрасенсам. Для Казахстана это, к сожалению, очень характерно».

У детей-аутистов возникают значительные трудности с переработкой  «входящей» информации — ребенок болезненно реагирует на громкие звуки, может испытывать информационный «перегруз». И если здоровые дети в этом случае просто засыпают, то дети аутисты находятся в состояние нервного срыва – они могут закатить истерику, стать агрессивным по отношению к себе или окружающим.  Максим, например, до крови кусал свои руки, не ощущая боли.

Заведующая Республиканской психолого-медико-педагогической консультацией Национального научно-практического центра коррекционной педагогики Алия ЕРСАРИНА считает:

«Для того чтобы как можно раньше оказать помощь ребенку, важна ранняя постановка диагноза. В этом случае дети аутисты без труда адаптируются к общеобразовательной школе. Но, как правило, к этому возрасту у казахстанских детей, страдающих аутизмом, нет никаких навыков общения со сверстниками. И они остро нуждаются в длительной психолого-педагогической коррекции – как минимум до 18-ти лет. Помощь необходима не только самим детям, но и их родителям, учителям школ. Здесь нужен комплексный подход. И эта система сейчас только выстраивается».

Сам диагноз «аутизм» предполагает очень широкий спектр поведенческих нарушений и особенностей развития:

У одних детей — сверхконцентрированное внимание, другие совершенно не могут сосредоточиться. В спецшколе витающий в облаках Максим постоянно «выпадал» из реальности. Вернуть его обратно можно было простым способом — тронуть за руку и немного нажать. Но к этой особенности Максима в школе не захотели приспосабливаться. От беспомощности Светлана испытывала  горечь и разочарование. Впрочем, Максиму «повезло» – он хотя бы имел возможность учиться в школе…

«Образование — одна из острых проблем казахстанских детей с диагнозом «аутизм», — говорит Корлан САДУАКАСОВА. — И она не единственная. Если в семье есть ребенок с таким диагнозом, мама вынуждена оставить работу и заниматься только им. Причина в том, что у детей с таким заболеванием нет права на инвалидность. То есть они автоматически лишаются социального сопровождения, не получают пособия. Зачастую семьи начинают испытывать серьезные материальные проблемы.

Что касается образования

В Казахстане нет специальных классов где могли бы учиться дети аутисты. Сейчас внедряется «пилотный» проект их обучения в обыкновенных школах. Однако наше общество пока  не готово к этому. Не существует и специальных детских садов для таких детей. На приеме у врача-невролога родителям говорят: «Ваш ребенок читает, считает, говорит – ведите его в обычный детский сад или школу!» Но для ребенка с диагнозом «аутизм» даже выход за рамки привычного круга общения – уже огромная психологическая травма».

На сегодняшний день, по данным Национального научно-практического центра коррекции и педагогики, в Казахстане зарегистрировано 706 детей с диагнозом «аутизм». И решить комплекс проблем, связанных с этим заболеванием, можно только с помощью государства. Таково было общее мнение участников пресс-конференции.

Предсказать результат лечения и реабилитации ребенка с диагнозом «аутизм», к сожалению, не сможет ни один врач или психолог. Максиму уже 18 лет, и он по-прежнему нуждается в постоянной опеке взрослых. Сейчас Светлана думает, что стоило делать больший упор на развитие его эмоциональной сферы – будить в нем интерес к различным занятиям. Возможно, в этом случае результат реабилитации был бы более эффективным… Но ей не в чем себя упрекнуть – она сделала все от нее зависящее, чтобы освободить своего сына из «скорлупы» аутизма. И она продолжает любить своего ребенка – такого «особенного» и ни на кого не похожего…

Гость из Америки Дуглас Доман – вице-президент Института достижения человеческого потенциала, присутствующий на пресс-конференции, отметил. Что казахстанские родители детей, страдающих аутизмом, мало чем отличаются от американских собратьев по несчастью. Они так же самоотверженно любят своих детей, верят в их потенциал. «Я знаю, что каждый из них не раз слышал о том, что их ребенок безнадежен. Но это  их не останавливает. Они продолжают  заниматься проблемами ребенка. А это значит, что они видят интеллект в его глазах и продолжают верить в его будущее!»